Накануне Нацбеста

Интересные вещи можно увидеть, если пятничным вечером оказаться в центре Питера. Места здесь хватает всякому и для всего. Я отправился туда по причинам высокохудожественного характера: хотел узнать, чем живет и дышит современная литература. Но увидел и узнал даже больше, чем собирался.

Начнем в хронологическом порядке.

В семь часов вечера, в начале Малой Конюшенной улицы митинговали в защиту Ратко Младича. Имперские флаги, державные речи... Как мы видим, малороссу Гоголю не очень приятно стоять рядом с этими людьми. 

Присутствовали представители сербской ветеранской организации югославских войн "Патриотски Фронт". 

"Младич был жестоким воином, но и война была жестокой"

Блестя нательным крестом, от имени Общества слепых знаменоносцев перед собравшимися выступил некий "известный политолог", фамилию которого я слышал в первый (и, скорее всего, в последний) раз в своей жизни. Выступление он закончил духоподъемным "Слава России!" 

На митинги присутствовал и президент Сербии Борис Тадич. Правда, в виде чучела. Когда я уже ушел, (невозможно же было так долго слушать политическую нудятину) двое участников митинга в лучших языческих традициях попытались сжечь куклу президента дружественной нам республики. После чего были задержаны полицейскими (сколько еще лет мы будем привыкать к этому буржуйскому слову?), не стерпевшими такого злостного нарушения противопожарной безопасности. 

А в это время и почти в том же месте (а точнее, в ста метрах от него) играла музыка годов пятидесятых-шестидесятых.

Здесь танцуют

И в это же самое время в книжном магазине "Все свободны" уже собралась публика.

Публика ждёт. 

Публика ждала вот этих людей. Александр Секацкий, Виктор Топоров и Андрей Степанов. Все они входят (а Топоров даже возглавляет) жюри премии Национальный Бестселлер, вручение которой пройдет 5 июня. В этом году почетным председателем премии является Ксюша Собчак. Но её, конечно, на вечере не было.   

Скажу сразу: это был бенефис Топорова. Как всегда смущающийся Секацкий, Степанов, одетый как менеджер компании Coca-Cola - в этот вечер они были персонажами второго плана. Над всем вся царствовал Топоров. Послушать его, впрочем, было интересно.

Топоров рассказывал о недавно прошедшем СуперНацБесте. Он утверждал, что Пелевин, фаворит премии, находился в том же здании, где должны были вручать премию, но несколькими этажами выше. Сидя в баре, культовый писатель звонил в жюри и говорил, что готов появиться, в том случае, если ему гарантируют победу. Победу ему никто не  гарантирова (размер премии - 100 000 $), как и Проханову, который тоже звонил в жюри и утверждал, что сидит за баранкой своего авто в 10 минут езды от места действия. (Я почему-то уверен, что Проханов примчался бы за пять, сбивая пешеходов и гаишников, лишь бы получить 100 тонн ненавистных империалистических гринов). Победил, как известно, Прилепин с романом "Грех". Впрочем, все знают, что подобные литературные премии никогда не присуждаются за отдельные книги. 

Затем речь зашла о грядущей церемонии НацБеста. Собравшиеся стали обсуждать шорт-лист, авторов, состав жюри. Я, с вашего позволения, не буду подробно об этом писать, потому что, во-первых, нудно, во-вторых, половину фамилий я слышал впервые.

В 21:00 было объявлено об окончании дискуссии. Зрители стали расходиться, а участники, окололитературная богема (я без иронии), неспешно выбравшись во двор, продолжили точить литературные лясы. Вдруг кто-то предложил пойти в кафе-булочную на Большой Конюшенной. И богема пошла. По дороге от нее отвалился Секацкий, отправившийся в сторону метро. 

В булочной все столики были заняты, потому было принято решение затариться в магазине и найти подходящую скамейку. Пока одна часть окололитературной братии отправилась в лабаз, а другая искать скамейки в соседних дворах, я приблизился к Топорову и спросил:

- Вы согласны с мнением, что ваш перевод Одена ужасен?

- Нет, - ответил он без запинки, - а чье это мнение?

- Мне говорила об этом одна студентка, но суть не в этом.  

- Я знаю что многие ругают мой перевод, в частности, Петухов и другие... Однако было и два положительных отзыва о моих переводах: от Бродского и Вознесенского. А этим людям я верю больше.

Подумав, Топоров добавил:

- Я согласен с тем, что мой перевод далек от оригинала, но Одена невозможно переводить по-другому. Если переводить его близко к тексту - получается бред. Поэтому до сих пор пользуются моим переводом. Столько лет прошло, а новый так и не появился. Если мой перевод плохой, то где же новые? (Вика, ты слышишь? Тебе бросили вызов).

Свободная скамейка была найдена на детской площадке (классика жанра!) соседнего двора. Расположившись на ней, а также на качелях одна часть богемы принялась дожидаться ту, что отправилась в лабаз. Тут выяснилось, что в нищебродское литературное сообщество затесался приличный человек. 

Главный редактор журнала The Chief и по совместительству писатель Александр Егоров. Кто-то сказал:

- О, The Chief! Это же богатый журнал.

- Это так только кажется, - стал тут же оправдываться главный редактор. 

"Я, братия моя, видел Быкова, собаку бешеную"

Хлебнув Жигулевского (как жаль, что я не успел сфокать этот грациозный момент), Топоров начал стебать так "любимого" им Дмитрия Быкова. 

В этот момент из лабаза появилось подкрепление. Богема заметно оживилась.

В пакетах водка, шампанское, минеральная вода и сок. Все это разливают по стаканам, но тут...

...появляется грозная женщина с зеленой лейкой, которая потребовала прекратить веселье. 

- Мы из журнала "Нева", - сказал кто-то. Однако это произвело обратный эффект:

- Из "Невы"? После вас постоянно тут пустые бутылки остаются! Что вы к нам пить приходите? Почему в "Неве" не сидите?

- А нас выгнали. Редакция раскололась. Мы оппозиционеры. 

Кое-как богеме удалось отбиться и все вернулось на круги своя. Возлияния, разговоры о современной литературе (о чем еще разговаривать? для этих людей больше тем нет), мелькают имена - Пелевин, Сенчин, Юзефович, Рубанов, Прилепин, снова Пелевин - бесконечный поток слов. 

Минут через полчаса, с увеличением градуса стали подниматься более глобальные темы. Кто виноват (в том, что современные писатели так плохо пишут)? Что делать (с наплывом дилетантов во все сферы культуры)? Зачем (современные молодые люди хотят стать писателями)? Скажу честно, я слышал подобного рода разговоры еще лет 5 назад. И о том, что интернет разрушает литературу и о многом другом. Нудятина и скука. Главная проблема произносящих подобное - отсутствие желания меняться вместе со временем. Поэтому они и выглядят так, словно живут все еще в двадцатом веке. 

Я оставил богему отдыхать привычным ей способом. Молодые люди на Малой Конюшенной по-прежнему танцевали.

ЗЫ. А премию выиграл Быков. Голос Собчак оказался решающим.